Неточные совпадения
Жизнь наша лицейская сливается с
политическою эпохою народной жизни русской: приготовлялась гроза 1812 года. Эти события сильно отразились на нашем детстве. Началось с того, что мы провожали все гвардейские полки, потому что они проходили мимо самого Лицея; мы всегда были тут, при их появлении, выходили даже во время
классов, напутствовали воинов сердечною молитвой, обнимались с родными и знакомыми — усатые гренадеры из рядов благословляли нас крестом. Не одна слеза тут пролита.
— Что ж? — отвечал как-то нехотя Белавин. — Дело заключалось в злоупотреблении буржуазии, которая хотела захватить себе все
политические права, со всевозможными матерьяльными благосостояниями, и работники сорок восьмого года показали им, что этого нельзя; но так как собственно для земледельческого
класса народа все-таки нужна была не анархия, а порядок, который обеспечивал бы труд его, он взялся за Наполеона Третьего, и если тот поймет, чего от него требуют, он прочней, чем кто-либо!
Политическая экономия, гордо провозглашающая себя наукою о народном богатстве, в сущности заботится только о возможно выгоднейшем употреблении и возможно скорейшем увеличении капитала, следовательно, служит только
классу капиталистов, весьма мало обращая внимания на массу людей бескапитальных, не имеющих ничего, кроме собственного труда.
Теперь я скажу кратко: даже наиболее резкое и интенсивное проявление деятельности культурных
классов, даже допустив, что они стали бы
политическою силой… и то бесполезно, если не вредно.
— Возмутительнее всего эти инсинуации, на которых вы выезжаете! Спор тут вовсе не о принципе, а только о факте. Как обстоит дело? По-вашему? Наш рабочий
класс действительно уже горит ярким, сознательным революционным огнем? Действительно, он сознал, кто его классовые и
политические враги? Ну, и слава богу, это — самое лучшее, чего и мы хотим. Но только суть-то в том, что вы ошибаетесь.
Не архитектура, не древности, не красота положения поддерживали интерес, а уличная жизнь, нравы,
политическое движение, типы в народе, буржуазии и высшем
классе, вечернее оживление по кафе, гулянье в парке"Прадо"и неизбежный Plaza de toros (площадь быков).
Его отношение к этим течениям очень напоминает отношение Ленина к так называемым «экономистам», которые ставили перед рабочим
классом чисто экономические задачи,
политическую же борьбу в значительной степени предоставляли либеральным течениям.
Московское частное совещание не представляло собой никакой
политической комбинации, оно не было классовым объединением, оно стремилось создать национальный блок, в который могут войти представители всех
классов и социальных групп, поскольку они настроены патриотически и государственно.
Меньшинство же, так называемые образованные
классы, большей частью или уже сознательно не верят ни во что и только ради
политических целей некоторые из них притворяются, что верят еще в церковное христианство, или же — самое малое меньшинство — искренно верят в учение, несовместимое с жизнью и отставшее от нее, и разными сложными софизмами стараются оправдать свою веру.
Слова старца прозвучали как голос из иного мира, в котором нет «правых» и «левых», нет борьбы
политических партий за власть и борьбы
классов за свои материальные интересы.
Борьба партий и
классов,
политические и социальные страсти многих заставляют забывать, что русская революция протекает в атмосфере страшной войны и что все партийные группировки с их громкими лозунгами создаются под давлением войны.
Если под выражением «социальная революция» нужно понимать социалистическую революцию, то остается непонятным, как можно по существу буржуазную революцию превратить в социалистическую какими-либо насильственными, диктаторскими мерами, борьбой за
политическую власть рабочего
класса, не соответствующую его социальному весу в данный исторический момент.